Протоиерей Алексий Уминский: Культура без церковных корней умирает 1723

По словам священника, разные представления о роли культуры на Востоке и Западе уходят своими корнями вглубь тысячелетий. Он привел слова протоиерея Александра Шмемана:

«Византийское христианство было воспринято Русью одновременно и как вера, и как культура... Русская культура как-то сразу оказалась сосредоточенной в храме и богослужении... Одно дело, когда храм строится в центре древнего, отягощенного культурой греческого города, в котором одной из задач храма оказывается соединение культуры с христианством, и совсем другое, когда этот же храм оказывается всем — и верой, и культурой. Так максимализм стал судьбой русской культуры и русского культурного самосознания».

Сложившаяся таким образом русская христианская культура, утверждает отец Алексий, оказалась «чуждой идее развития и творчества, стала сакральной и статической, исключающей сомнения и искания». На Руси долгое время не было места для светской культуры, любое творческое самовыражение возможно было только в рамках религии.

Петровские реформы и «окно в Европу» приводят к «яркому, фантастическому взрыву культуры». С одной стороны, Петр I разрушил церковные устои, ослабил Церковь и подчинил ее государству. С другой — «не будь Петра I, у нас не было бы ни Пушкина, ни Достоевского, ни Ломоносова и Державина; у нас вообще не было бы ничего в культуре XVIII-XIX веков, как бы парадоксально это ни звучало», считает отец Алексий. При соприкосновением с Западом возникает новый культурный импульс: «понимание того, что говорить о человеке и о Боге можно не только в рамках иконы», но и на языке культуры. На этом фоне рождается русская религиозная мысль, русская литература и философия; светские художники начинают осмыслять религиозные темы.

В 1917 году христианская культура в России «обрывается», и наступает время новой «советской иконы». Христиане в советские годы были лишены «вообще какой бы то ни было иконы», и, когда в 90-е годы наступила религиозная свобода, «новообращенная интеллигенция первым делом стала отрицать культуру», т.к. возрождение Церкви связывалось с возвращением к «старой модели боговосприятия и иконопочитания». Священник напомнил, что в 90-е годы православные неофиты сжигали книги Льва Толстого, отрицали светскую поэзию, живопись и даже искусство Возрождения. «Причем, это исходило от людей, которые считали себя интеллигенцией, которые на этой культуре были воспитаны, книги читали, в музеи ходили, которые знали, с чем они борются». Рецидивом этого «антикультурного движения» протоиерей Алексий считает и недавний скандал на выставке В. Сидура в Манеже, пишет «Благовест».

Отец Алексий полагает, что в восточнохристианском менталитете присутствует «неизжитое внутреннее неотрефлексированное монофизитство». Восточное «недоверие ко всему человеческому», в частности, проявляется в том, что «образ христианина мыслится прежде всего как образ монашеский». На Западе иначе:

— Хотя западное искусство далеко ушло от иконы, но Христос и Его образ, и вообще религиозные образы стали предметом размышления и философов, и художников, которые этот образ осмысливают не как Богочеловеческий, а как человеческий, но, конечно, с пониманием, откуда Он пришел... Через кинематограф и через изобразительное искусство Запад приблизился ко Христу, который стал Человеком.

В заключение отец Алексий резюмировал:

— Мы должны очень внимательно посмотреть на Запад с точки зрения культуры и того, что мы потеряли, что мы не восприняли, что мы могли бы воспринять, а потом не продолжили. Культура, которая не подкреплена церковными корнями, умирает. Церковь, которая не связывает себя с культурой, в которой есть стремление к Божественному в отрыве от человеческого, становится обрядоверческой. Это две вещи, которые являются болью страшного разделения Церкви на Запад и Восток. Вы представляете, какое было бы богатство сохранено, если бы не было этой трагедии раскола. Как бы Восток мог быть прекрасен вот в этом осмыслении культуры, и как Запад мог бы быть удивителен!